|
Это
произошло в начале лета. Во время
фотосессии я неожиданно почувствовал
что-то ужасное. Голова кружилась, я не
мог стоять на ногах. Я подумал, что это
интуиция предупреждает меня. Что с
дорогим мне человеком случилось
несчастье…
Я
пригласил своих друзей и родственников.
Все говорили, что все хорошо. Что ничего
не случилось. Но необъяснимое чувство
печали не проходило.
Когда
друзья и родственники ушли и я вновь
остался один, произошла странная вещь.
Мне стало страшно, что кто-то умер. Но кто,
я не знал. Это было невыносимо. Мне было
больно дышать, дыхание стало сбиваться,
так что все просто валилось из рук.
Я
знал, что это предчувствие. Наконец, я
позвал тех участников группы Malice Mizer, с
которыми еще общался. «Ни с кем
из группы ничего не случилось?», -
спросил я в отчаянии, глядя им в глаза, но
все они сказали: «Я видел их сегодня, у
них все в порядке».
Но
даже после этого мой страх не прошел.
Хотя было уже далеко за полночь, я
отправился повидать еще несколько
человек, близко знакомых с членами Malice
Mizer. Я сказал себе, что скоро получу
подтверждение, что со всеми участниками
группы все в порядке. Но этого не
случилось.
Неделю
спустя было официально объявлено о
смерти Ками.
«21
июня 1999 года Ками[1], барабанщик группы Malice
Mizer, скончался от кровоизлияния в мозг[2]».
Хоть
я и узнал об этом позже, плохое
предчувствие было у меня с самого
момента его смерти.
В конце концов, я узнал о смерти Ками
через десятые руки. К тому времени, как
эта весть дошла до меня, похороны уже
состоялись.
Это
произошло во время звукозаписи, и я
заперся в студии. Я не мог ни на чем
сосредоточиться. Но я сказал себе, что
должен работать. Если я ничего не буду
делать, то просто сойду с ума…
Сейчас я о многом сожалею...
Почему
я не позвонил Ками? За все то время, когда
я был охвачен беспокойством, почему я не
поговорил с Ками напрямую?
Я до сих пор еще не вырос. Пока я взрослел,
я не считал нужным сдерживать свои
эмоции, из-за этого со мной не слишком
охотно общались, так что я начал
сомневаться, что смогу с кем-нибудь
сблизиться. Дети причиняют боль, не
раздумывая, поэтому их отношения так
недолговечны. А взрослые, после того, как
страсти утихнут, могут спокойно
взглянуть на ситуацию, объективно все
взвесить и решить, что будет с их дружбой.
В то время я оказался на это не способен.
Мы не сошлись во мнениях и поссорились, и
после этого я никак не мог решиться
встретиться с ним лицом к лицу.
Даже
до этого случая, сколько раз у меня
появлялось плохое предчувствие? И все-таки,
хотя мы с Ками были связаны общим кругом
знакомых, я так и не позвонил ему. Теперь
я спрашиваю себя, не потому ли мы не
смогли поговорить друг с другом, что оба
были по-детски упрямы и нерешительны?
Хотя
если бы я тогда позвонил…
Может
быть, я бы все равно не смог ничего
сделать. Может быть, это слишком
самонадеянно – думать, что смог бы.
Сейчас это не имеет значения.
И все-таки, если бы тогда мы смогли
поговорить…
Впервые я приехал к родителям Ками в
следующем году в день его рождения, 1
февраля. Я думал: «Я хочу снова увидеть
Ками. Я хочу прийти на его могилу». Я не
смог присутствовать на похоронах. Я
хотел хлопнуть в ладоши [ритуал похорон в Японии],
просто увидеться с ним.
Я
знал, в каком городе живут его родители,
но не знал точно, где находится их дом.
Поэтому я просто ездил по городу и
расспрашивал о районе, где они жили. Рано
или поздно, мне бы все-таки начали
отвечать: «Это поблизости». Этот город
был похож на большую деревню, так что я
просто наугад выбирал дома, звонил в
дверь и говорил что-то вроде: «Я ищу
таких-то. Вы знаете этих людей? Я слышал,
они живут где-то в этом районе…»
Я
выехал из Токио утром, около полудня
прибыл в префектуру Ибараки и остаток
дня провел в поисках. Наконец, мне
указали точное место, и часам к 7 вечера я
смог найти нужный дом.
Я
спрашивал себя: «Когда они откроют дверь,
узнают ли меня?» Но родители Ками часто
ходили на наши выступления, поэтому
сразу же меня узнали.
- Входи, мы рады, что ты пришел, - сказали
они и пригласили меня в дом. Встретив
такой теплый прием, я расплакался и не
мог успокоиться.
В доме собирались ужинать, и пока
накрывали на стол, родители Ками
рассказали мне много историй из его
детства. Потом они сказали мне:
-
Хотя мы не можем его забыть, ты стал для
нас свидетельством того, что он жил, и
это дало нам волю к жизни.
Услышав
это, я почувствовал облегчение. То, что
дало волю к жизни мне – это
доказательство существования Ками.
С тех пор каждый год, в день рождения
Ками и в день его смерти, я езжу к его
родителям. Так как они сказали: «Заходи в
любое время», я, возможно, немного
злоупотребляю их гостеприимством.
Хотя я и думаю, что мне стоило бы
навещать его могилу чаще, в итоге мне все
равно удается приезжать только в день
его рождения и в день смерти.
Несмотря на все, что было, мать и отец
Ками приняли меня, и теперь я
действительно воспринимаю их, как своих
вторых родителей. А они относятся ко мне,
как к одному из своих детей. Как будто во
мне они видят Ками.
В
первый год много людей приходило на его
могилу в день его рождения и в день
смерти. Но прошло уже четыре года, и
посетителей становится все меньше…
Если
вы идете к нему, делайте это не из
желания отдать дань моде. Если вы идете
взглянуть на его могилу, делайте это не
из желания вернуть его к жизни.
Но….
Понимать,
что люди его забудут… очень больно
До
сих пор я, не останавливаясь, следую за
мечтой, которую Ками не успел
осуществить. Это – доказательство того,
что Ками существовал на этой земле.
Даже
сейчас Ками живет во мне…
_________________________________________________
[1]
Kamimura Ukyou [Камимура Укё], 01.02.1972 - 21.06.1999
[2]
в английском тексте использован
медицинский термин
"субарахноидальное кровоизлияние".
Примечание:
В период описываемых событий Гакт был
ведущим радиопередачи "Rajio Ougon Jidai – Kuwareta Youkan to
Kajirareta Mikan". Спустя несколько дней
после смерти Ками у него был очередной
эфир, и здесь
можно прочитать перевод на английский
его слов, посвященных Ками. Также
Гакт посвятил Ками две песни с альбома
MARS, вышедшего в 2000 году: "Emu~for my dear~" и
"U+K". |